 |
Наталья Морозова: «Какую же прекрасную страну мы потеряли!
И какие же прекрасные люди жили и работали в той стране. Да что там говорить, если прекрасны даже осколки от погубленной страны...» |
 |
 |
|
 |
Великая Страна СССР |
|||
|
|||||||||||||||||||
| ЭТО БЫЛО В ДНЕПРОДЗЕРЖИНСКЕ (Толя Куц и Володя Дундук 1941) |
|
Встреча эта произошла девятого мая. В День Победы над фашистской Германией. Стоял ясный весенний день. Я возвращался вместе с учениками восьмого класса с городского кладбища, где были похоронены участники Великой Отечественной войны. Мы шли по узенькой дорожке между оградами и рассматривали надписи на табличках. И когда уже поравнялись с последними могилками, заметили двух стариков: женщину и мужчину, сидевших возле небольшого холмика. На нем стоял металлический постамент со звездочкой сверху, а на могилке лежали цветы. Я подошел к старикам и спросил, кто из близких у них здесь похоронен. Женщина подняла голову, окинула нас взглядом и ответила: — Мы с соседом пришли навестить своих сыночков-пионеров. Она внимательно посмотрела на учеников, словно хотела отыскать в ком-то из них знакомые черты умерших. — Простите меня. Не из любопытства, а вот ради них я просил бы вас рассказать о своих детях, их жизни... — Тяжело об этом вспоминать. Но все-таки расскажу,— ответила женщина. Мои ученики тихо расселись вокруг стариков. ...Это было в начале Великой Отечественной войны в нашем городе. Недавно закончился учебный год в школах. Наступили летние каникулы. Начиналось жаркое лето. Оно звало детей на Днепр, в лес, на рыбалку. Многие ребята разъезжались в пионерские лагеря. Ежедневно можно было увидеть на пристани, на автобусной и железнодорожной станциях, как матери и бабушки провожали девочек и мальчиков на летний отдых. Внезапно все изменилось. Началась война. Совсем другие люди появились на пристани и вокзале. Проходили воинские эшелоны. Эвакуировалось население. Вывозилось на восток оборудование демонтированных заводов. Даже детвора, особенно мальчики-подростки, помогали защитникам родного города. Перевязывали раненых, подносили снаряды и патроны, таскали воду для пулеметов... Бои шли долгие и жестокие. Однако наши войска вынуждены были отступить. Город захватил враг. На одной из улиц Днепродзержинска жили друзья-пионеры — Толя Куц и Володя Дундук. Они не только были соседями по парте, но и проводили вместе время после школы, вместе готовили уроки, оба хорошо учились. Когда немцы заняли город, мальчики затосковали, но пионерских галстуков не сняли, а, как и раньше, носили их, только спрятали под рубашки. Целыми днями они шныряли повсюду, ко всему прислушивались, следили за немецкими солдатами. Однажды утром юные друзья отправились на главную улицу города. Подойдя к случайно сохранившейся витрине, они внезапно увидели приказ немецкого командования. Он был напечатан на русском и украинском языках. — Видишь, Володя, что фашисты пишут? — Что, Толя? — Выдавать немцам советских военных и... партизан. Мальчики переглянулись, видимо, одновременно подумав об одном и том же. Володя впился глазами в витрину, читая другой приказ. — А в этом пишут, чтоб сдавали оружие... — Нашли дураков! — презрительно фыркнул Толя. Вынул из кармана руку и показал сжатый кулак.— А этого не хотели? Пионеры заговорщицки перемигнулись, о чем-то пошептались. И когда увидели, что поблизости никого нет, вмиг сорвали оба приказа и спрятали за пазуху. Посвистывая и не торопясь, пошли домой. Напротив дома, где жили мальчики, раскинулся пустырь. Он был обнесен дощатым забором. За забором находились большие каменные погреба, на которых виднелась надпись рыжей краской: “Осторожно с огнем. Бензохранилище”. У ворот на лавке сидел сторож и охранял склад с горючим. Там же, за забором, стояли немецкие грузовые автомашины. А шоферы, краснорожие, откормленные, как кабаны, хохотали и спокойно заливали в баки советский бензин. Бензин, который не успели ни вывезти, ни уничтожить. И вот фашисты здесь хозяйничали, распоряжаясь нашим добром, как своей собственностью. Как-то мальчики наблюдали за этой картиной. Наконец, Толя первым нарушил молчание: — Сколько бензина и весь остался. И немцы пользуются. А был наш, советский... — Был,— сердито буркнул Володя.— А теперь фашистский. — На нашем бензине повезут на фронт оружие, солдат, а нашу молодежь — в Германию, на работу? — возмущенно спросил Толя. На них косо и недоверчиво посмотрел сторож. Замахал палкой, поднес ко рту свисток, дескать, здесь нельзя сидеть, убирайтесь отсюда прочь. ...Мальчики давно что-то задумали. Им не давало покоя бензохранилище. Оно им мозолило глаза, тревожило совесть. А слова листовок, сброшенных с самолета, призывали их к действию. “Уничтожайте врага, уничтожайте военное снаряжение, поджигайте все ценное имущество, чтобы оно не досталось фашистам...” Был ясный, жаркий, но ветреный день. Внезапно над городом появились советские бомбардировщики. Среди немцев начался переполох. Все бросились к убежищам. В общей суматохе никто не заметил двух мальчиков, бежавших в сторону пустыря, где находилось бензохранилище. Толя и Володя, взобравшись на дощатый забор, заглянули на территорию склада с горючим, огляделись вокруг — никого. Только гудели над городом самолеты. — Никого нет. Все в бомбоубежище. Сторож тоже спрятался,— сказал Володя.— Пошли... Мальчики переглянулись, спрыгнули с забора во двор и кинулись к подвалу. Толя выхватил из кармана спички и сбежал по ступеням. — Не спеши. Толя! Лучше внутри...— крикнул товарищу Володя, вынул из кармана паклю и вату и тоже начал спускаться вниз. На дворе — ни одной живой души. Даже собаки и голуби попрятались, как перед надвигающейся бурей. ...Внезапно из подвала, где хранилось горючее, вырвался огромный клуб дыма, а следом за ним взметнулся сноп пламени. За ним — другой, третий... Распахнувшиеся двери с грохотом ударились о стены. Вокруг, как и прежде, было безлюдно... Но вот из бензохранилища, охваченные огнем, выползли Толя и Володя. На них все горело. Оба пытались подняться, чтобы бежать, поддерживали друг друга. Протянув вперед руки, двигались на ощупь, с закрытыми глазами. Пожар охватил весь склад с горючим. ...Из бомбоубежища выбежал сторож. Глянул на огонь и заорал не своим голосом: — Пожа-а-ар! Бензин гори-и-ит! За сторожем повыбегали люди. Кричали, суетились. Выбежали и родители Толи и Володи. На мальчиков кто-то набросил одеяло, сушившееся на веревке. Поливали их водой, сыпали на горевшую одежду песок... Где-то яростно завыла сирена. — Немцы!.. Фашисты!..— всполошились люди. Женщины, завернув мальчиков в простыни и одеяла, торопливо покинули двор. В немецкой комендатуре допрашивали мать Толи и отца Володи. Над ними долго издевались, пытаясь узнать, кто подговорил мальчиков уничтожить склад с бензином. Но как ни бились фашисты, так ничего и не узнали. Толю и Володю тайком от гитлеровцев отнесли в третью больницу. Они лежали неподвижно, закутанные в простыни, и только глаза говорили, что в них еще теплится жизнь... Тайну сохранить не удалось — у дверей палаты немцы поставили часового. Он то громко топал коваными сапогами по коридору, то, остановившись, заглядывал в палату. А там, возле Толи и Володи, сидела Толина мать. Женщина переводила скорбный взгляд с одного на другого и сокрушенно качала головой. Пыталась напоить из чашечки молоком то Толю, то Володю. Но те чуть заметным движением век отвечали: “Не хочу...” В коридор зашел отец Володи. Он держал в руках небольшой узелок, из которого выглядывали две бутылки с молоком. Заметив его, часовой крикнул: — Век, век! Дорт ист! — и показал на палату. Володин отец протянул часовому узелок с передачей. Но тот навел на него автомат и заорал: — Партизан! Век! Шнель! — и лязгнул затвором. Отец Володи повернулся и медленно побрел к выходу... — Толя, сыночек,— промолвила, сдерживая слезы, мать и склонилась над постелью больного.— Что ты наделал! Кто подговорил тебя с Володей на это? У Толи блеснули глаза из щелочек век, шевельнулись распухшие губы: — Ма-ма... никто нас не под-го-ва-ривал... Мы са-ми... с Во-ло-дей... Мы же пионеры... по-кля-лись... — А все же... мы подожгли склад с бензином...— чуть слышно прошептал Володя.— Немцам... ничего не досталось... Много дней боролся врач за жизнь Володи и Толи. Но спасти пионеров-патриотов не удалось. Они оба погибли. Погибли, стремясь в тяжелый час помочь своей Родине, которую они так горячо любили. (Т.Синько) |
| | Печать | |
|
|
|||||
