 |
Наталья Морозова: «Какую же прекрасную страну мы потеряли!
И какие же прекрасные люди жили и работали в той стране. Да что там говорить, если прекрасны даже осколки от погубленной страны...» |
 |
 |
|
 |
Великая Страна СССР |
|||
|
|||||||||||||||||||
| ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ (Катя Литвейко 1914/1917) |
|
Шел 1914 год. Кате, моей младшей сестренке, было тогда двенадцать лет. Жили мы на Пресне, в подвале двухэтажного дома. Семья была большая, и, чтобы помочь родителям бороться с нуждой, мы рано начали работать. С двенадцати лет Катя пошла ученицей в галстучную мастерскую. Она была маленькой хрупкой девочкой, но работать ей приходилось по десять часов в день. Трудное это было время... Но в нашей семье жили воспоминаниями о боях на Пресне в декабре 1905 года, и мы знали, что где-то спрятана винтовка отца, с которой он сражался на баррикадах. Кроме нашей семьи, в подвале жили еще два студента. Мать сдавала им комнату. Запершись в своей комнате, студенты о чем-то подолгу беседовали с приходившими к ним товарищами. Мы знали, что они “политические”, так как к ним несколько раз наведывалась с обыском полиция. Но полицейские никогда ничего не находили. Мать и отец помогали студентам надежно прятать листовки и запрещенные книги. А мы, дети, умели крепко держать язык за зубами. Однажды, когда к студентам должны были прийти товарищи на очередную сходку, нагрянула полиция. Жандармы вели себя не так, как обычно,— сделают обыск и уйдут. Они устроили у нас дома настоящую засаду и никому из нас не позволили двинуться с места. Студенты сидели под надзором жандармов в одной комнате, а мы, дети,— в другой. Родителей не было дома... Мы знали, что скоро к нам в дом придут подпольщики. Но, должно быть, знала об этом и полиция. Мы с ужасом ждали, что все попадут в ловушку. Забравшись в уголок, я и сестра Мария тихо совещались, как быть. Как предупредить подпольщиков? Мы знали их адреса, но разве выйдешь из дому, когда у дверей сидит здоровенный жандарм? А окно открыть нельзя: услышат. — Я вылезу через форточку во двор,— сказала Катя. — Через форточку?! — удивленно повторили мы с Марией.— Да ты не пролезешь! — Пролезу,— уверенно сказала Катя. Окно комнаты, где мы сидели, выходило во двор. Оно было чуть ниже уровня земли, а под ним была яма, как всегда бывает в подвалах. Выбравшись через форточку. Катя присела в этой яме и дождалась, пока шпик, карауливший на улице, повернул за угол. Тогда она быстро выскочила, а потом, как ни в чем не бывало, спокойно пошла по двору. Мало ли детей бегает во дворе! Шпик не обратил на Катю внимания. Прошло несколько минут. Мы с тревогой ожидали, чем все это закончится... Время шло... Никто из подпольщиков не приходил. Мы едва могли сдержать свою радость... Однако жандармы все еще сидели в комнате. Они просидели до вечера и ушли ни с чем. Тогда вбежала в дом сияющая Катя... Так состоялось ее боевое крещение. А через три года, в дни октябрьских боев, она пришла к нам на медпункт. — Я буду с вами,— твердо сказала Катя. Напрасно мы говорили, что она еще маленькая. Девочка настаивала на своем и вправду сумела вскоре стать нам очень полезной. В этот день вечером на медпункт принесли несколько тяжелораненых. Мы перевязали их, но нужна была врачебная помощь. Начальник расположенного рядом военного госпиталя отказывался брать раненых. Тогда мы напомнили ему, что власть на Пресне принадлежит восставшим рабочим, и положили раненых в палату. Но при таком начальнике в госпитале нужен был наш человек, чтобы все было в порядке. Мы послали Катю. И пятнадцатилетняя Катя отлично справилась со своей ролью “комиссара госпиталя”. (А. ЛИТВЕЙКО) |
| | Печать | |
|
|
|||||
